покончить с собой

  Подруги

   1955 - Италия (102 мин)

     Произв. Trionfalcine

     Реж. МИКЕЛАНДЖЕЛО AHТОНИОНИ

     Сцен. Микеланджело Антониони, Сузо Чекки Д'Амико и Альба Ди Чеспедес по рассказу Чезаре Павезе «Среди женщин» (Tra donne sole)

     Опер. Джанни Ди Венанцо

     Муз. Джованни Фуско

     В ролях Элеонора Росси Драго (Клелия), Валентина Кортезе (Нене), Ивонн Фурно (Момина), Мадлен Фишер (Розетта), Анна Мари Панкани (Мариэлла), Габриэль Ферцетти (Лоренцо), Этторе Манни (Карло), Франко Фабрици (Чезаре).

   Клелия приезжает в Турин на открытие филиала римского дома мод. Ее соседка по гостиничному номеру Розетта пытается покончить с собой: так Клелия знакомится с подругами Розетты. Одна, праздная и циничная Момина, постоянно ссорится с мужем и ищет новых любовников: в их числе - Чезаре, архитектор, работающий на Клелию. Есть еще Нене, художница по керамике; она замужем за художником Лоренцо, из-за которого хотела покончить с собой Розетта. Наконец, есть юная Мариэлла, флиртующая со всеми мужиками подряд, но хранящая верность жениху. Розетта, которой Клелия находит работу, признается Лоренцо в любви и по наущению Момины вступает с ним в связь. Но Лоренцо не любит ее и возвращается к жене. Розетта топится. Потрясенная Клелия винит в ее смерти Момину и себя. Она расстается с помощником Чезаре Карло, отказавшись от любви ради работы и независимости. Карло позволяет ей вернуться в Рим.

   ► 3-й полнометражный фильм Антониони. Знаменитый иллюстратор банальностей, лишенный всех качеств, составляющих силу и оригинальность итальянского кинематографа, - достоин ли он пощады, благодаря своим актрисам? Будь то Лучия Бозе (Хроника одной любви, Cronaca di un amore, 1950), Моника Витти, Элеонора Росси Драго или Ивонн Фурно - каждая переносит на экран свою индивидуальность, красоту и элегантное обаяние, которые автоматически ставятся в заслугу режиссеру. Они тем более достойны похвалы, поскольку их героини практически не существуют. Если взглянуть на мужчин, результат довольно плачевен. 3 мужских персонажа, хоть и сыграны хорошими актерами, отличаются схожей бесхарактерностью, которая заменяет автору всякий психологический анализ. Декораций как будто бы нет. Сюжет и персонажи фильма, хоть и позаимствованы у Чезаре Павезе, напоминают эстетику мелодраматического и сентиментального фоторомана, вроде «Нас двоих» или «Признаний». Диалоги можно было бы дословно перенести в «пузыри» на этих газетных страницах. Вместо того, чтобы углубить жанр (который, к слову, подарил кинематографу множество шедевров), придать ему больше сочности, эмоциональности или пустить в каком-либо совершенно ином направлении, Антониони довольствуется тем, что иллюстрирует его с важным видом, с торжественной невозмутимостью, которая производит большое впечатление на фестивальную публику. Нужно ли смотреть фильмы Антониони? Может, достаточно посмотреть всего один: по крайней мере, один раз погрузиться в созерцание совершенной и холодной беспомощности, чтобы по контрасту лучше оценить талант подлинно великих режиссеров - мастеров божественной инкарнации (Росселлини) или абстракции (Ланг, Хичкок и пр.).

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в «Michelangelo Amonioni, Sei Film», Turin, Einaudi, 1964; в том же издании - Крик, Il grido, 1957; Приключение, L'avventura, 1960; Ночь, Lа none, 1961; Затмение, L'eclisse, 1962; Красная пустыня, Il deserto rosso, 1964.

  Из первых рук

   1948 - США (87 мин)

     Произв. Republic

     Реж. АЛЛАН ДУОН

     Сцен. Мэри Лус и Ричард Сэйл по рассказу Эрнеста Лемана и Гезы Херцега

     Опер. Реджи Лэннинг

     Муз. Натан Скотт

     В ролях Марша Хант (Франсин Тейлор), Уильям Ландигэн (Уолдо Уильямз), Чарлз Уиннинджер (дядя Нед), Гейл Патрик (Одри О'Коннер), Джин Локхарт (Хорэг Тейлор), Флоренс Бейтс (Джералдина Этертон), Роско Карнз (Юстас Пибоди), Роберт Шейн (Том О'Коннер), Аллен Дженкинз (Эдди Хейл), Фрэнк Фергюсон (Эф), Уилл Райт (Джей Джей Джонсон), Том Федден (Эл Фолланзби).

   Деревушка в Вермонте. 1948 г. Старейшина деревни дядя Нед видит, как его односельчанин кладет доллары в банковский сейф. Дядя Нед говорит ему, что он не прав: деньги должны вращаться. В доказательство своих слов он вспоминает события 1933 г. Тогда последствия краха 1929 г. были еще очень ощутимы. Все сидели без гроша, без работы и по уши в долгах; никто не знал, как расплатиться по обязательствам. Хорэс Тейлор, хозяин гостиницы, где Нед служил швейцаром, готовился закрыть бизнес. В этот момент некий человек из города принес 1000 долларов местному крестьянину Элу Фолланзби, который не явился на встречу, поскольку его жена в этот день рожала близнецов. Горожанин попросил Неда положить деньги в гостиничный сейф. Тэйлор решил, что эти деньги - его, их вернул его давний должник, молодой художник Уолдо Уильямз, жених его дочери Франсин, - а потому отдал тысячу долларов самому злостному своему кредитору бакалейщику Джею Джею Джонсону, который, в свою очередь, крепко задолжал своей домохозяйке, безжалостной Джеральдине Этертон. (Та считает, что именно Джонсон вызвал Великую депрессию своими махинациями с ценниками.) Узнав, что деньги не его, Тейлор пытается получить их обратно сперва у Джонсона, потом у миссис Этертон. Но та уже отдала их как задаток своему адвокату Тому О'Коннеру. О'Коннер как раз собирался покончить с собой, потому что не мог прокормить жену, вынужденную работать в городе манекенщицей. Жена адвоката отдает деньги Уолдо Уильямзу за свой портрет, расплатиться за который ее муж обещал уже очень давно. Когда Тейлор открывает сейф по требованию законного хозяина денег Эла Фолланзби, он с удивлением обнаруживает деньги на месте. Их вернул Уолдо Уильямз в уплату своего долга. Так скитания 1000 долларов разрешили проблемы всех обитателей деревни, не дали одному человеку покончить с собой, укрепили брак молодой семьи, спасли от разорения гостиницу и бакалейную лавку - в общем, всех осчастливили.

   ► С 1946 по 1948 г. Мэри Лус и ее муж Ричард Сэйл (сценарист, автор детективных романов, режиссер) написали для Аллана Дуона и вместе с ним сценарии для 4 малобюджетных комедий, где блистает, так сказать, «добрый гений». Самый взвешенный и блистательный из этих 4 фильмов - несомненно, Свидание с Энни, (Rendezvous with Annie, 1946). (Он рассказывает историю американского солдата, во время Второй мировой войны получившего возможность тайно и ненадолго прилететь домой из Англии и навестить жену. Вернувшись в США после войны, он тратит невероятные усилия, чтобы доказать всем, что ребенок его жены - действительно от него, и дать ему возможность получить наследство, оставленное двоюродным дедушкой.) Самый трогательный - Прибившиеся к берегу, Driftwood, 1947, где превосходно играет маленькая Натали Вуд. Из первых рук - самый необычный и оригинальный фильм в этой серии (несмотря на слишком длинное и многословное введение). Сюжет, развивающийся в показательном микрокосмосе американской глубинки, которую Дуон описывает с добротой и ехидством (это его излюбленная интонация в бесчисленных комедийных вариациях), не только демонстрирует набор симпатичных и живописных персонажей, но и совершенно неожиданно дает мимоходом небольшой урок экономики и финансов. Дьявольская спираль инфляции, мрачные последствия накопительства и денежного застоя, преимущества денежной циркуляции и поощрения потребительства - лишь некоторые аспекты, рассмотренные фильмом, лишенным мягкой гуманистической морали в стиле Капры, которой можно было бы ожидать от этого сюжета. В самом деле, круговорот 1000 долларов в небольшом вермонтском сообществе - не просто предлог, ловкий драматургический ход; в нем - главная мысль фильма, вдохновленная либеральной философией, выраженной, в 1-ю очередь, на экономическом уровне. Деньги должны двигаться по кругу, как мысли и кровь; только так они смогут рождать жизнь, здоровье и счастье.

   Разнообразные и талантливые актерские работы. Дуон обладает удивительной способностью с равным блеском показывать персонажей всех возрастов, в особенности - стариков (Чарлз Уиннинджер и Джин Локхарт здесь хороши как никогда).

  Женщина в окне

   1944 – США (99 мин)

     Произв. RKO, International Pictures (Наннэлли Джонсон)

     Реж. ФРИЦ ЛАНГ

     Сцен. Наннэлли Джонсон по роману Дж. Уоллиса «Врасплох» (Once Off Guard)

     Опер. Милтон Краснер

     Муз. Артур Лэнг

     В ролях Эдвард Г. Робинсон (профессор Ричард Уонли), Джоан Беннетт (Элис Рид), Реймонд Мэсси (Фрэнк Лэлор), Эдмонд Бреон (доктор Баркстон), Дэн Дуриа (Хайдт), Томас Джексон (инспектор Джексон), Артур Лофт (Мэзард), Дороти Питерсон (миссис Уонли), Бобби Блейк (Дикки).

   → Выходя из клуба, 50-летний профессор психологии Ричард Уонли, специалист по криминологии, останавливается перед витриной картинной галереи, где выставлен женский портрет, которым он уже не раз любовался. Внезапно в стекле появляется отражение женщины, похожей на этот портрет – это и в самом деле натурщица Элис Рид, позировавшая художнику. Она приглашает Уонли к себе на стаканчик горячительного и обещает показать другие работы того же мастера. Едва Уонли приходит к девушке, в квартиру врывается ее любовник, охваченный жестокой ревностью. Он бросается на Уонли, и тот, защищаясь, вонзает нападавшему в спину ножницы, которые ему протянула Элис. Опасаясь, что полиция ему не поверит, и желая избежать скандала, Уонли хочет избавиться от трупа. Он возвращается на машине, кладет в багажник труп, завернутый в одеяло, и выкидывает его в ближайшем лесу.

   На следующий день Уонли узнает об исчезновении крупного финансиста Мэзарда. Обедая с 2 друзьями, врачом и следователем Фрэнком Лэлором, которому поручено это расследование, он узнает, что за Мэзардом без его ведома следовал телохранитель Хайдт, нанятый партнерами финансиста для охраны. На следующий день Уонли сопровождает Лэлора на следственном эксперименте и присутствует при обнаружении трупа в лесу. Хайдт врывается к Элис и пытается ее шантажировать. Он забирает с собой ножницы (орудие убийства) и забытый Уонли автоматический карандаш с инициалами владельца. Он требует 5000 долларов. После его ухода Элис звонит Уонли, и тот передает ей деньги. Она отдает Хайдту только часть и делает вид, будто согласна уехать с ним. На самом деле она хочет его отравить, но Хайдт догадывается о ее намерениях и требует еще 5000. Она сообщает об этом Уонли, и тот, не в состоянии заплатить и предвидя свое разоблачение, готовится покончить с собой.

   Попав в перестрелку с полицией, Хайдт погибает неподалеку от дома Элис. При нем находят часы убитого, которые он тоже забрал у Элис, и по этой улике признают виновным в убийстве. Элис немедленно бросается к телефону и звонит Уонли, но слишком поздно. Он уже выпил яд. Кто-то кладет ему руку на плечо: это официант из клуба – Уонли просил разбудить себя в 22.30. Все его приключения ему приснились. Он выходит на улицу и смотрит на портрет. Рядом появляется женщина и просит у него прикурить. Он удаляется торопливой походкой.

   ►  Долгое время этот фильм, единственный из снятых Лангом в Америке в 40-е гг., пользовался определенной благосклонностью критики и завсегдатаев киноклубов. Он даже затмил собой гораздо более важные картины – такие как Министерство страха, Ministry of Fear; Тайна за дверью, The Secret Beyond the Door; Дом у реки, House by the River. Этот успех у критики можно приписать некоторой медлительности повествования, текущего подробно и в классической манере, с обильными диалогами; весьма «психологической» игре Эдварда Г. Робинсона в роли профессора, который почти нехотя поддается искушению; наконец, развязке, насчет которой было пролито немало чернил. Это не просто повествовательный прием или уступка моральным устоям: она представляет собой драматургическую кульминацию сюжета и высшую точку глубинной двойственности вдохновения, которая, не теряя разнообразия, управляет формальным миром каждого фильма Ланга. В самом деле, Женщина в окне отважно сочетает крайне реалистичное содержание и сильное сходство со сном в ходе событий. В приключениях 50-летнего мужчины, который единственный раз в жизни утратил бдительность и угодил в ловушку, от которой его давно предостерегали друзья (врач и следователь), есть некая почти «английская» смесь невыразительных серых тонов и банальности. При этом в движении сюжета и чередовании перипетий постоянно присутствует нечто в высшей степени невероятное: материализуется женский портрет, внезапно появляется дикий и неопознанный агрессор, убийца вынужден следить за ходом расследования собственного преступления, словно из-под земли возникает всезнающий шантажист с сатанинской ухмылкой, который затем чудесным образом исчезает с лица земли так же неожиданно, как и появился. У существования этого бурного потока невероятных совпадений, следующих одно за другим, есть лишь одно оправдание: они рождены специально, чтобы преследовать героя. И его финальное пробуждение только еще больше затуманивает разум зрителя. Так Ланг использует онейрическую конструкцию и атмосферу, чтобы подсказать и внушить зрителю мысль о том, что реальность по сути своей – кошмар. Этот финальный поворот, создающий лишь видимость хэппи-энда, предвосхищает другой – трагический и гнетущий на метафизическом уровне ― финал фильма Вне обоснованных сомнений, Beyond a Reasonable Doubt.

   N.В. Именно Ланг потребовал, чтобы Наннэлли Джонсон изменил финал своего сценария (повторяющего трагический финал романа) и заменил его пробуждением. Захватывающий секрет того плана, когда Робинсон принимает яд в своем кресле и просыпается в клубе, был раскрыт в письме Наннелли Джонсона (текст которого приводится в книге Лотты Айснер «Фриц Ланг» [Lotte Eisner, Fritz Lang, Éditions de l'Étoile – Cinémathèque Française, 1984]): «Фильм дал возможность Фрицу снять один из своих наиболее изобретательных планов – несомненно, самый изобретательный из всех, что мне доводилось видеть… Этот план, требовавший полной смены костюма и декораций, был снят без единой склейки. Он был выполнен настолько великолепно, что мне пришлось просить объяснений. На Робинсона надели накладной костюм, и за те несколько секунд, что длился крупный план, ассистент прополз под камерой и сорвал с него лишние одежды, оставив его в том, во что он был одет в момент погружения в сон. В эти же секунды группа успела поменять декорации комнаты, в которой он принял яд, на декорации клуба».

1) отменяться, упраздняться, ликвидироваться, уничтожаться

2) пропускаться

3) покончить самоубийством, покончить с собой

общ. ликвидироваться, покончить с собой, уничтожаться, упраздняться, отменяться, покончить самоубийством, пропускаться

  Деньги

   1928 - Франция (3700 м)

     Произв. Cinemondial, Cinegraphic

     Реж. МАРСЕЛЬ Л'ЭРБЬЕ

     Сцен. Марсель Л'Эрбье, по мотивам одноименного романа Эмиля Золя

     Опер. Жюль Крюжер, Жан Лефор, Луи Ле Бертр

     В ролях Бригитта Хельм (баронесса Сандорф), Пьер Альковер (Николя Саккар), Иветт Гильбер (госпожа Мешэн), Альфред Абель (Альфонс Гюндерман), Мари Глори (Лин Амлен), Анри Виктор (Жак Амлен), Жюль Берри (Юрэ), Реймон Руло (Жантрон).

   Ожесточенную и зачастую подпольную борьбу ведут между собой Николя Саккар, директор «Всемирного банка», и крупный банкир Альфонс Гюндерман, владеющий, помимо прочего, важным нефтяным трестом. Гюндерман одерживает победу, через посредника помешав голосованию за расширение капитала компании «Континентальный орел», дочернего предприятия Саккара. Многие считают, что Саккар разорен; его любовница баронесса Сандорф переходит в стан врага и присоединяется к Гюндерману. Саккар становится главным спонсором исследований бедного летчика Жака Амлена, с которым его познакомил журналист Юрэ. Амлен хочет исследовать нефтяные месторождения в Гайане. Саккар убеждает всех, что Гюндерман вместе с ним участвует в этом предприятии. Он просит Амлена согласиться на пост вице-президента общества, созданного для поддержки проекта. Амлен соглашается при условии, что ему будет позволено совершить 7000-км перелет через океан до Гайаны с новым горючим, похожим на то, которое можно будет изготовить из добытой там нефти. Таким образом он хочет остаться самим собой. Саккар очень рад; в этой затее он видит превосходный рекламный ход. Однако это условие огорчает Лин, жену Амлена.

   Гюндерман исподтишка через иностранных подручных приобретает акции «Всемирного банка», накапливая таким образом «запасы». После начала перелета возбуждение на бирже достигает пика, и акции растут; также растет волнение и тревога Лин. Сообщают, что кто-то якобы видел, как объятый пламенем самолет Амлена рухнул в океан. Но Саккар получает шифрованную телеграмму с известием о том, что летчик в целости и сохранности приземлился в условленном месте. Саккар по низкой цене скупает резко упавшие акции и надеется получить гигантскую прибыль. Он рассказывает Лин правду и не дает ей покончить с собой.

   Амлен сооружает первую скважину. От переутомления у него начинаются проблемы со зрением. Саккар дает Лин чековую книжку на имя ее мужа, по которой она, обладая доверенностью, может выписывать любые суммы, какие только пожелает. На вечеринке у баронессы Сандорф хозяйка повторяет Саккару то, о чем шепчутся все вокруг: он идет прямиком к банкротству. Своей ловкостью и обольстительностью она выводит Саккара из себя и вытягивает для Гюндермана ценные сведения о состоянии его дел. Саккар говорит Лин, что собирается устроить большой бал в ее честь. Он говорит, что всегда хотел ее. Она сперва смеется, затем начинает плакать, поняв, что Саккар вовсе не шутит. Он угрожает засадить ее мужа в тюрьму за необеспеченные чеки, выписанные ею по книжке.

   Баронесса Сандорф по секрету сообщает Лин о преступных махинациях Саккара. На балу в ее честь Лин хочет выстрелить в Саккара, но баронесса ее останавливает. В самом деле, смерть Саккара мгновенно поднимет в цене акции «Всемирного банка». По совету баронессы Лин продает свои акции. Гюндерман поступает так же на крупнейших международных рынках. Саккар арестован. Жак возвращается и тоже попадает под арест. От потрясения зрение у него падает все больше - теперь он плохо видит на оба глаза. Они с Саккаром предстают перед судом. Прокурор говорит: «Это процесс над деньгами, - и добавляет Саккару, имея в виду Жака: - Вам чуть было не удалось очернить имя героя». Гюндерман обещает оплатить все обоснованные претензии, как только завладеет большинством акций «Всемирного банка». Он жертвует крупные суммы на благо обществу. Теперь Саккара и Жака обвиняют раздельно. Жак освобожден. Его зрение улучшается. Саккару предстоит провести в тюрьме еще полгода. Он подумывает о следующем деле и уже втягивает в него надзирателя.

   ► Последний немой фильм Марселя Л'Эрбье (и лучший его фильм, наряду с Бесчеловечной, L'inhumaine, 1924 - картиной, подводящей итог стилю ар деко и целой эпохе, к сожалению, ей вредят недостатки сценария и актерской игры). Фильм Деньги был вновь открыт в 60-е гг. и рассматривался некоторыми в те годы как манифест модернизма. Пусть и необязательно заходить так далеко в оценках, но фильм в любом случае доказывает, что Л'Эрбье - вовсе не академичный режиссер, каким его считали много десятилетий. Авангардистские поиски 20-х гг. раскрываются и достигают высшей точки в этом совершенно новаторском фильме, достойном занять место в ряду величайших шедевров немого кинематографа (рядом с Метрополисом, Metropolis, Наполеоном, Napoléon и пр.).

   Фильм основан главным образом на двух очень смелых формальных сочетаниях. В первую очередь отметим удивительное соседство короткого монтажа (зачастую даже очень короткого: 1952 плана при продолжительности 130 мин; это означает в среднем по 6,5 сек на каждый план) и подвижной камеры, при том что обычно при коротком монтаже используются статичные планы. В декорациях (как правило, гигантских) камера - или, вернее, камеры - создают вокруг персонажей безудержный ажиотаж, не подвластный их воле. Этот ажиотаж выражает неограниченную власть денег над целыми странами, обществами и отдельными людьми. Множественные молниеносные движения камеры приводят к радикальному уничтожению тяжеловесности и условностей классической раскадровки, средних планов, обычных склеек. Как будто бы деньги не служат пассивной и инертной темой картины, но сами ставят фильм, распоряжаются и управляют передвижениями персонажей - что, в конце концов, и является главной мыслью Л'Эрбье. Знаменитую сцену на Бирже Л'Эрбье снимал 3 дня в реальной обстановке с участием 2000 статистов, 15 камерами и с «удивительной механической инсталляцией, [позволявшей] резко спустить из-под Купола (с высоты 22 м) киносъемочный аппарат, ведший автоматическую съемку бурлящего биржевого зала» (см. «Жак Катлен представляет Марселя Л'Эрбье» [Jaque Catelain presente Marcel L'Herbier, Editions Jacques Vautrain, 1950]). Параллельный монтаж создает впечатление, будто самолет Амлена летит над биржей, снятой с верхней точки из-под Купола.

   2-м формальным принципом, на котором строится фильм, является сочетание всей этой технической виртуозности с трезвой, холодной, подчас бесстрастной актерской игрой, где нет ни следов модных веяний французского коммерческого кино тех лет, ни излишеств авангардизма. Еще один элемент модернизма: актеры играют не только лицом, но и всем своим телом, массивностью или хрупкостью силуэтов, перемещениями; а тем временем многочисленные, невероятно подвижные камеры, о которых мы говорили выше, гонятся за ними, поджидают или настигают их.

   Движущий мотив фильма - а именно, ненависть к деньгам и спекуляции - своим намеренно негативным и полемичным характером избавил повествование от всякой сентиментальности и напыщенности, на месте которых образовалась обжигающе-ледяная аллегория, масштабная абстрактная фреска, существующая вне времени, поскольку действие романа Золя перенесено в современность. При переносе действия в наше время роман стал более абстрактным, ничуть не утратив актуальности. В каком-то смысле Деньги являются амбициозной, эпической и грандиозной версией сатирической комедии Поля Армона и Леопольда Маршана «Эти господа из Сантэ» (Ces messieurs de ia Santé), успешно прошедшей по бульварным театрам в начале 30-х гг. и поставленной в кино Пьером Коломбье (1933).

   N.В. Л'Эрбье пригласил Жана Древилля для работы над документальной хроникой съемок под названием Вокруг «Денег» (Autour de L'argent). Эта увлекательная короткометражка стала известна не меньше самого фильма. Одноименный ремейк Денег был снят Пьером Бийоном (1936).

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (1952 плана) в журнале «L'Avant-Scene», № 209 (1978).

  Седьмая печать

   1956 – Швеция (95 мин)

     Произв. Svensk Filmindustri

     Реж. ИНГМАР БЕРГМАН

     Сцен. Ингмар Бергман по собственной пьесе «Роспись по дереву» (Trämålning)

     Опер. Гуннар Фишер

     Муз. Эрик Нордгрен

     В ролях Макс фон 3юдов (рыцарь Антониус Блок), Гуннар Бьернстранд (оруженосец Йонс), Нильс Поппе (жонглер Йоф), Биби Андерссон (его жена Миа), Инга Гилл (жена кузнеца Лиза), Аке Фриделл (кузнец Плог), Бенгт Экерот (Смерть), Инга Ландгре (жена Блока).

   XIV в. Рыцарь Антониус Блок, возвращаясь с оруженосцем из Святой земли, видит приближающуюся к нему Смерть. Рыцарь пытается выиграть время, предлагая Смерти партию в шахматы. Смерть принимает предложение. Рыцарь делится со Смертью размышлениями и своим главным желанием: он хочет достичь не только веры, но и знания. Оруженосец Йонс в свою очередь верит только в небытие. Он отыскивает семинариста, который когда-то подначил его вассала отправиться в Святую землю: теперь этот семинарист стал вором и мародером (что, впрочем, ничуть не удивляет Йонса). Йонс уводит с собой девушку, которую пытался изнасиловать семинарист.

   3 бродячих актера – Йоф, его жена и хозяин театра – дают представление на площади, но их прерывает процессия флагеллантов, возвещающих приход чумы и конца света. Хозяин театра сбегает с дородной блондинкой. Ее муж, кузнец, вымещает злость на Йофе, но оруженосец спасает ему жизнь. Рыцарь берет супругов и их ребенка под свою защиту. Позднее кузнец тоже присоединяется к их группе. В лесу он встречает свою жену и хозяина бродячего театра. «Убей его», – говорит неверная жена, бросаясь в объятия супруга. Хозяин театра предпочитает покончить с собой. Или притворяется? Как талантливому актеру, ему нетрудно всех убедить, что он покинул этот свет. Всех, кроме самой Смерти: она подпиливает дерево, под которым он находит убежище. На этот раз в действительности приходит его смертный час, и никакое притворство его не спасет.

   Герои встречают на своем пути молодую ведьму, которую тащат на костер. Блок страстно расспрашивает ее о демонах, но видит лишь бесконечный ужас в ее глазах. Блок дает девушке яд, чтобы избавить ее от мучительной казни.

   Смерть выигрывает партию в шахматы. Когда она в следующий раз предстанет перед рыцарем, ему придется проследовать за ней. Вместе со спутниками рыцарь возвращается в родовой замок, где снова видит жену. Смерть не заставляет себя долго ждать. В живых останутся лишь Йоф, его жена и ребенок. Йоф видит, как на вершине холма Смерть ведет за собой рыцаря, оруженосца и остальных героев, отплясывающих безумную сарабанду.

   ►  Эта картина, выдержанная в традициях средневековой шведской мистерии (см. также очень академичный фильм Шёберга Дорога в небо, Himlaspelet, 1942), окончательно утвердила международную репутацию Бергмана. Несмотря на это, фильм довольно вял, лишен ритма, наполнен зачастую пустыми диалогами, которые убедительно произносят превосходные актеры с оригинальной фактурой и очень красивые актрисы. Амбициозность фильма, поразившая критиков, бесконечно более велика, нежели вложенный в него талант. Главный недостаток картины – довольно бедный и прозаичный визуальный ряд, не стимулирующий, а тормозящий воображение. В этом отношении Бергман находится на более низком уровне, чем, напр., Шёстрём или Дрейер. Размышления автора опираются на традиционные философские темы – метафизическое сомнение и беспокойство, страх перед смертью, тщетность человеческих деяний, – но приобретают современную нигилистическую окраску, еще сохраняющую близость к экзистенциализму. Поскольку Бергман использует средневековую стилистику, эти размышления часто рассматриваются (в большинстве случаев – обманчиво) в историческом или, наоборот, вневременном контексте. Как и в более ранних и гораздо менее амбициозных фильмах Бергмана, его оригинальность заключается прежде всего во внимании, уделяемом непостоянству, силе или внутреннему богатству женских персонажей (в этом фильме отошедших на 2-й план).

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в собрании сочинений Бергмана (Ingmar Bergman, Œuvres, Robert Laffont, 1962). Сценарий на англ. языке в книге: Four Screenplays of Ingmar Bergman, Simon and Schuster, New York, I960; второе издание – Touchstone, 1989. В книгу также входят сценарии Улыбок летней ночи, Sommarnattens leende; Земляничной поляны, Smultronstället и Лица, Ansiktet, 1958.

  Любовь актрисы Сумако

   1947 - Япония (96 мин)

     Произв. Shochiku, Киото (Хисао Итоя)

     Реж. КЭНДЗИ МИДЗОГУТИ

     Сцен. Ёсиката Ёда по одноименной пьесе Хидэо Нагаты

     Опер. Снгэто Мики

     Муз. Хисато Осава

   · В ролях Кинуё Танака (Сумако Мацуи), Со Ямамура (Хогэцу Симамура), Эйдзиро Тоно (Сёйё Цибети), Кикуэ Мори (Итико Симамура), Тиэко Хигасияма (Синнэй Накаяма), Тэруко Киси (Сэн), Эйтаро Одзава (Китидзо Накамура).

   Начало XX в. В театральной школе, одна из целей которой - преодолеть рамки театра кабуки и следовать идеалам современного зарубежного театра, - 42-летний Симамура заканчивает лекцию об Ибсене. Он говорит о конфликте между необходимостью жить честно и горькой реальностью общественной жизни. «Искренность, сталкивающаяся с отчаянными ситуациями, - говорит он в заключение, - вот какова главная характеристика эры современного театра, которую открыл для нас Ибсен». На собрании школьного начальства ему разрешают постановку «Кукольного дома». Но требуется найти достойную актрису на роль Норы. Актриса Сумако Мацуи решила уйти от второго мужа. Она объясняет Симамуре, что пыталась покончить с собой после 2 неудачных браков. Она сможет мириться с жизнью, лишь полностью раскрывшись как женщина и как актриса. Симамура уверен, что нашел в ней свою Нору.

   Начинаются репетиции. В поисках совершенства Сумако днем и ночью работает над текстом. Симамура отказывается прийти на официальное знакомство его дочери с женихом. Такие формальности кажутся ему устаревшими. Он считает, что его дочь сама должна найти любовь и выбрать себе подходящего мужчину. Но дочь огорчена его решением: она думает, что на всю жизнь останется без мужа. Премьера «Кукольного дома» проходит с успехом. Симамура и Симако не хотят больше расставаться: теперь для них главное - только совместная работа на сцене. И он, и она бросают семьи и начинают жить вместе. Друг Симамуры говорит, что готов ему помочь. Актриса и режиссер основывают Художественный театр, который проживет лишь год, а затем падет жертвой внутренних раздоров.

   Из-за финансовых неурядиц Сумако, триумфально сыгравшая в «Воскресении» по Толстому, вынуждена участвовать в долгих гастрольных турне, которые изматывают ее и лишают возможности работать в полную силу. После этого труппа наконец обретает постоянное место для репетиций, и государственный театр предоставляет для их спектаклей свою сцену. Сумако болеет вот уже несколько дней. Затем Симамура теряет сознание на репетиции. Его болезнь (тяжелею пневмонию) не принимают всерьез, но через несколько дней он умирает. Сумако думает, что без него больше никогда не сможет играть. Тем не менее, она вновь выходит на сцену, и вновь ее ждет успех. Временами она спрашивает у портрета Симамуры, хорошо ли она сыграла. Она играет главную роль в «Кармен». В антракте она продолжает неустанно репетировать и призывает партнера проявить больше страсти в сцене убийства. Становится известно, что она покончила с собой после спектакля. Стоя у ее тела, заваленного цветами, друзья и коллеги отдают последние почести ей и Симамуре: людям, проложившим путь современному театру.

   ► Важнейшая, хоть и малоизвестная картина Мидзогути, Любовь актрисы Сумако, снятая сразу же после Пяти женщин Утамаро, Utamaro о meguru gonin no onna, знакомит нас с некоторыми ключевыми аспектами художественного кредо Мидзогути, и в этом отношении 2 фильма идеально дополняют друг друга. Утамаро рассказывал о гении-одиночке, художнике из прошлого; Сумако описывает совместную работу театральной актрисы (скончавшейся в 1918 г.) и режиссера, почти наших современников. Сумако - прежде всего фильм о страсти, о жизненной силе, бурлящей в обоих героях и приводящей к тому, что они больше не могут обходиться друг без друга. Эта жизненная сила сама собой выметает из их частной жизни все отжившие социальные ритуалы - точно так же, как в их работе стряхивает пыль академизма со старого театра. Эта сила разрушительна, но в то же время несет освобождение; в ней есть что-то беспощадное и пронзительное, рожденное мастерством Мидзогути, которое в этот период достигло наивысшей утонченности. Неподвижность планов, расположение персонажей в границах кадра создают эмоцию, финальные аккорды которой (см. сцену, где Симамура уходит от жены, тещи и дочери) всегда раздаются за кадром, вне пространства плана, и в итоге существуют лишь в сердце зрителя. Именно в этом фильме, где персонажи отдают все свои силы служению тому, что следует назвать (хотя это выражение опошлено многими) «религией искусства», Мидзогути, как и в Утамаро (и снова через опосредованных персонажей), точнее всего высказывается о самом себе.

   N.В. Тот же сюжет (жизнь актрисы Сумако Мацуи) был раскрыт в том же году в фильме Тэйносукэ Кинугасы Актриса, Joyu.

1) взорвать свой корабль, свою крепость ( где находится сам человек)

2) покончить с собой

3) погубить свое дело

4) груб. спать с мужчиной

прост. покончить с собой

  Квартира

   1960 - США (125 мин)

     Произв. UA, Mirish Company (Билли Уайлдер)

     Реж. БИЛЛИ УАЙЛДЕР

     Сцен. И.А.Л. Даймонд и Билли Уайлдер

     Опер. Джозеф Лашелл (Panavision)

     Муз. Адолф Дойч

     В ролях Джек Леммон (Си-Си Бэкстер), Ширли Маклейн (Фрэн Кьюбелик), Фред Макмёрри (Дж. Д. Шелдрейк), Рей Уолстон (Добиш), Дэйвид Льюис (Кёркби), Джек Крюшен (доктор Фрейфусс), Джоан Шоули (Сильвия), Иди Эдамз (мисс Олсен), Джонни Севен (Карл Матушка), Наоми Стивен (миссис Дрейфусс).

   Нью-Йорк. Чтобы завязать хорошие отношения с начальством и добиться повышения. Си-Си Бэкстер, холостяк, работающий в крупной страховой компании, регулярно дает ключ от своей квартиры 4 руководящим работникам, которые приводят туда подружек. Нередко Бэкстеру приходится в мороз мерить шагами асфальт у собственных дверей или гулять по Центральному парку и ждать, пока освободится его квартира. Шелдрейк, большой начальник Бэкстера и женатый отец семейства, узнает об этом круговороте ключа и хочет извлечь из него выгоду.

   Бэкстер влюбляется в девушку-лифтершу по имени Фрэн Кьюбелик. Однажды он узнает, что она тоже была в его квартире с Шелдрейком, с которым у нее давняя связь - впрочем, очень несчастливая для нее. Бэкстер напивается в баре. Вернувшись к себе, он находит Фрэн без сознания: она решила покончить с собой, проглотив большую дозу снотворного. Друг и сосед Бэкстера, врач по профессии (напрасно принимающий Бада за неисправимого Дон Жуана), приводит девушку в чувство. Она остается на несколько дней в квартире Бэкстера, который только рад проявить себя в заботах о ней.

   Жена Шелдрейка узнает об изменах мужа и выгоняет его из дома. Он назначает Бэкстера своим помощником и снова просит у него ключ. Бэкстер категорически отказывается и, не желая терпеть вечный шантаж повышением, предпочитает уволиться из компании. Фрэн возобновляет отношения с Шелдрейком, но понимает, что тем лишь усугубляет свою ошибку, и бежит к Бэкстеру, который как раз готовится к переезду. Он вне себя от радости при виде ее.

   ► Это 2-й из 7 фильмов, снятых Билли Уайлдером с Джеком Леммоном в главной роли. Квартира родилась из обещания, данного актеру режиссером, восхищенным его игрой в Некоторые любят погорячее, Some Like It Hot, написать когда-нибудь сценарий специально для него. Кроме того, Квартира - 1-я из 4 черно-белых широкоэкранных картин в широкоэкранном формате (за ней последовали Раз, два, три, One, Two, Three; Поцелуй меня, глупышка, Kiss Me Stupid, 1964; и Печенье с предсказаньем, The Fortune Cookie, 1966), представляющих собой весьма оригинальный ансамбль в творчестве Уайлдера. Здесь острая и едкая комедия постепенно превращается в душераздирающую мелодраму, которую Уайлдер решает завершить счастливым концом. Это ловкое смещение интонации не только рождено виртуозностью режиссера, но и полностью соответствует его неоднозначному взгляду. Уайлдер умеет описывать «победителей» (см. Дух Сент-Луиса, The Spirit of St. Louis, 1957 или Лагерь 17, Stalag 17, где Уильям Холден играет необычного «победителя», вызывающего к себе неприязнь окружающих), но ему нравится рассказывать и о неудачниках, жертвах, эксплуатируемых обществом; в его глазах они вовсе не маргиналы - скорее, средние американцы, которые из-за своей мечтательности и мягкости характера оказались на обочине «борьбы за выживание».

   Героев Ширли Маклейн (играющей свою лучшую роль) и Джека Леммона тоже используют: одну - в любви, другого - в работе. Встретившись, они изменяют друг друга и находят в себе смелость разбить цепи. Переход к мелодраме помогает раскрыть подлинную природу этих персонажей. Герой Леммона, внешне бонвиван и дамский угодник, на самом деле - одинокий, нежный человек, затираненный начальниками-шантажистами. Ширли Маклейн, соблазнительная и желанная девушка, расплачивается тоской и попытками самоубийства за неудачи в личной жизни. Черно-белая гамма придает фильму скрытый лиризм, серьезность, дополнительный реализм, и чувства героев становятся еще достовернее. Здесь, как и в лучших своих фильмах, Уайлдер остается очень ядовитым социальным автором; его призвание - резким, но в то же время не лишенным нежности взглядом проникать в потаенные и немного постыдные уголки общества, в котором живет.

   БИБЛИОГРАФИЯ: The Apartment and The Fortune Cookie, Two Screenplays by Billy Wilder and I.A.L. Diamond, London. Studio Vista. Представлены режиссерские сценарии обоих фильмов с очень подробными поправками и комментариями обоих авторов. (Расхождения между сценарием и фильмом практически отсутствуют в случае Печенье с предсказаньем и довольно незначительны в случае с Квартирой.) Сценарий Квартиры (текст, идентичный тому, что был использован в предыдущей публикации) вошел в сборник: George Р. Garrett, О.В. Hardison Jr., Jane R. Gelfman, Film Scripts Three, Appleton-Century-Crofts, New York, 1972, в сборник также включены Неприкаянные, The Misfits Хьюстона и Шарада, Charade Донена.

  Выходной день

   1938 - Великобритания (86 мин)

     Произв. Gainsborough (Эдвард Блэк)

     Реж. КЭРОЛ РИД

     Сцен. Ганс Вильгельм, Родни Экленд, Роджер Бёрфорд

     Oпер. Артур Крэбтри

     В ролях Джон Лодж (Стивен Хауард), Маргарет Локвуд (Кэтрин Лоренс), Хью Уильямз (Джеффри), Рене Рей (Дорин Ричардз), Линден Трэверз (Энн Хауард), Мерль Тотнэм (Милли), Уолли Пэтч (Артур).

   Банковский выходной. Вокзалы Лондона переполнены. Все уезжают за город. Мужчина в беспокойстве ждет, когда у его жены закончатся роды. Родив ребенка, она умирает. Медсестра, успевшая с ней поговорить, предлагает мужу не оставаться в трудную минуту одному. Он отказывается от помощи. Медсестра возвращается к жениху. Они отправляются на пригородную станцию Биксборо. Девушка думает только об одном: что муж покойной может совершить непоправимое. Она бросает жениха, поняв, что не любит его, и ловит на дороге машину, водитель которой сбежал с кассой. Ее арестовывает полиция. Она умоляет полицейских отвезти ее к вдовцу. Они прибывают как раз вовремя: он собирался покончить с собой. Его удается спасти.

   ► 2 фильма в одном. Они дополняют друг друга. Прежде всего, это набор реалистических жизненных наблюдений, с явной склонностью к унанимизму. В каждом эпизоде сюжет следует за новым персонажем, новой судьбой. Фильм хочет показать, что каждый персонаж, замкнутый на собственных проблемах, тем не менее, является частью общества, даже если не осознает этого; и в особенности это проявляется в трагические моменты жизни. Кроме того, эта мелодрама раздвигает границы унанимизма: 2 ее героя связаны между собой своеобразной телепатией чувств. Телепатия часто играет важную роль в мелодраме. Здесь она обеспечивает связь между 2 ячейками общества. Эту «связь» Кэрол Рид (в его карьере это 1-й значительный фильм) описывает с большой нежностью и осторожностью, которая странно смотрится в 1938 г. и больше подошла бы к фильмам 1-х лет звукового кино. Именно в те годы кинематограф с восторгом открывал в себе способность описывать регулярные, каждодневные перемещения людей (в городе или деревне, см. Одинокие, Lonesome или Народный поезд, Treno popolare). Кинематограф радовался возможности раствориться в движении толпы и часто выстраивал на этой основе симфонию шумов, встреч, прикосновений, мимолетных пересечений, которые сами персонажи порой едва ли сознают. Если последние годы немого кино были временем торжества империалистов от режиссуры (Штрохайма, Штернберга, Мурнау, и т. д.), воссоздававших мир в студийных декорациях, звуковой кинематограф в 1-е свои годы (по крайней мере, у наиболее чутких художников) стал более внимательно прислушиваться к обычным людям и присматриваться к незначительной и ускользающей реальности. Именно поэтому в нем так часто обнаруживают корни неореализма. Фильм Кэрола Рида вышел с опозданием на несколько лет, однако идеально подводит итог этому времени свежестью интонации и открытостью миру.

  Гражданин Кейн

   1941 - США (119 мин)

     Произв. RKO, Mercury Theatre Production (Орсон Уэллс)

     Реж. ОРСОН УЭЛЛС

     Сцен. Герман Дж. Манкивиц. Орсон Уэллс

     Oпер. Грегг Тоуленд

     Муз. Бернард Херрманн

     Худ. Ван Пест Полглейз, Перри Фергюсон, Даррелл Силвера

     В ролях Орсон Уэллс (Чарлз Фостер Кейн), Джозеф Коттен (Джедедайя Лиланд), Дороти Камингор (Сьюзен Александер Кейн), Эверетт Слоун (мистер Бернстайн), Джордж Кулурис (Уолтер Паркс Фетчер), Рей Коллинз (Джеймс У. Геттис), Рут Уоррик (Эмили Нортон Кейн), Эрскин Сэнфорд (Герберт Картер), Уильям Алленд (Джерри Томпсон), Агнес Мурхед (миссис Кейн), Ричард Беэр (Хиллмен), Пол Стюарт (Реймонд).

   На ограде поместья «Занаду» висит табличка с надписью «Вход воспрещен». В замке умирает одинокий мужчина. Он выпускает из рук стеклянный шар, внутри которого снег падает на маленький домик, и произносит одно лишь слово: «Rosebud» («бутон розы»). Его тело обнаруживает медсестра. Выпуск кинохроники вкратце пересказывает жизнь и карьеру этого человека - Чарлза Фостера Кейна. Поселившись в роскошном поместье «Занаду» (постройка которого, впрочем, так и не была завершена), Кейн загромождал его своей коллекцией, прежде всего - скульптурами, которые зачастую даже не извлекались из ящиков. Ему принадлежали 37 газет, радиостанция, здания, корабли и т. д. В 1868 г. его мать, хозяйка гостиницы, получила в счет погашения долга бумаги на владение заброшенного золотого прииска в Колорадо. Оказалось, что прииск находился на сказочной жиле - 3-й в мире по величине. Кейн начинает политическую карьеру: его причисляют то к фашистам, то к коммунистам, сам же он называет себя простым американцем. С 1895 по 1941 г. он занимает все возможные политические посты, вызывая в народе то любовь, то ненависть поочередно. Со своей 1-й женой, племянницей президента США, он разводится в 1916-м; через 2 года она погибает вместе с их сыном в авиакатастрофе. Кейн женится на оперной певице Сьюзен Александер, для которой строит «Оперу» в Чикаго. Этот брак также заканчивается разводом. В 1916 г. Кейн бьется за пост губернатора штата Нью-Йорк, но терпит поражение на выборах. Скандал, связанный с его частной жизнью (его застают с певицей - той самой, на которой он впоследствии женится), лишает его шансов на успех. После кризиса 1929 г. его империя несет серьезные убытки. Выступая по радио, он утверждает, что никакой войне не бывать. Он превращается в старика, которого никто не принимает всерьез, и в 70 лет умирает.

   Хроника заканчивается; после просмотра директор новостного агентства дает журналисту по фамилии Томпсон задание выяснить смысл последних слов Кейна: «бутон розы». Первым делом Томпсон направляется в кабаре Сьюзен Александер в Атлантик-Сити. Та не трезва и отказывается его принять. После этого Томпсон получает разрешение ознакомиться с рукописными мемуарами Фетчера, бывшего опекуна Кейна.

   1-й ФЛЭШБЕК: В 1871 г. вопреки воле отца мать Кейна поручает ребенка заботам Фетчера, которому также переходит его состояние. Маленький Чарлз толкает Фетчера и бьет его санками. Он отчаянно противится расставанию с родителями. В 25 лет, исключенный из нескольких колледжей, он становится 6-м в списке богатейших людей планеты. Среди всех его владений лишь одно интересует Кейна: газетенка «Инкуайрер». Кейн лично берется управлять ею по новым методам. «Инкуайрер» не пропускает ни одного скандала, включая тот, в который замешана железнодорожная компания, одним из главных акционеров которой является Кейн. В 1929 г. он уступает права на все свои газеты. «Если бы я не был богат, - говорит он, - я мог бы стать великим человеком».

   НАШЕ ВРЕМЯ: Томпсон находит Бернстайна, ближайшего помощника Кейна.

   2-й ФЛЭШБЕК. Бернстайн вспоминает, как Кейн взял управление «Инкуайрером» в свои руки. Кейн располагается в редакции и проводит там 24 часа в сутки. Он сочиняет и публикует декларацию принципов, в которой клянется всегда отстаивать права человека и говорить только правду. Вскоре тираж «Инкуайрера» обгоняет тираж главного конкурента - газеты «Кроникл», некогда в 20 раз больший. За 6 лет Кейн переманивает к себе весь редакторский штат «Кроникл». Успех газеты отмечается широким банкетом с танцовщицами мюзик-холла. Кейн покупает в Европе самый крупный бриллиант на планете. Он женится на Эмили Нортон, племяннице президента США.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Бернстайн выдвигает гипотезу, что «бутон розы» - это вещь, потерянная когда-то Кейном. Он советует Томпсону расспросить Лиланда, однокашника Кейна, который некогда был его лучшим другом. Томпсон направляется в больницу «Хантингтон», где доживает свои дни стареющий Лиланд. Тот рассказывает ему о Кейне: «Он всегда поступал жестоко… В нем было определенное благородство… Он никогда не откровенничал о себе… Он придерживался самых разных мнений».

   3-й ФЛЭШБЕК. Лиланд рассказывает о супружеской жизни Кейна с его 1-й женой. Виделись супруги только за завтраком. Эмили упрекала мужа в том, что он все время проводит в редакции газеты и публикует нападки на ее дядю-президента.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Комментарий Лиланда: «Кейн искал любви, но сам не мог ничего дать взамен».

   4-й ФЛЭШБЕК. Лиланд вспоминает, как однажды ночью Кейн знакомится на улице с девушкой - Сьюзен Александер. У Сьюзен болят зубы: она приглашает Кейна к себе домой. Она работает в музыкальном магазине и мечтает стать певицей. Во время предвыборной кампании Кейн втаптывает в грязь своего оппонента Геттиса. Тот пытается заставить Кейна снять свою кандидатуру, грозя обнародовать его связь со Сьюзен: Кейн отказывается. Геттис публикует обличительную статью. Кейна бросает жена, он проигрывает выборы. Лиланд, ведущий авторскую колонку в «Иикуайрере», упрекает Кейна, что тот из милости дает рабочим права, за которые те могут побороться сами. Он обвиняет Кейна в невнимании ко всем, кроме себя самого. На долгие годы друзья прекращают общаться: Лиланд просит перевода в Чикаго. Кейн женится на Сьюзен и строит для нее «Чикагскую Оперу». Она дебютирует в «Саламбо». Подводя итог премьере в рецензии, Лиланд называет Сьюзен невежественной дилетанткой. Напившись до беспамятства, он засыпает над печатной машинкой. Кейн дописывает статью за Лиланда и увольняет его с чеком на 25 000 долларов.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Комментарий Лиланда: «Он захотел доказать, что остается честным человеком». Томпсон снова приходит к Сьюзен: на этот раз ему удается разговорить ее.

   5-й ФЛЭШБЕК. Сьюзен вспоминает унизительные уроки пения, к которым принуждал ее Кейн. Это он против ее воли хотел сделать из Сьюзен оперную диву. После провала чикагской премьеры она бесится от злости, читая статью Лиланда. Тот же впоследствии отправляет Кейну рукопись его декларации принципов. Кейн заставляет жену продолжать выступления в Америке и поддерживает ее хвалебными рецензиями в своих газетах. Сьюзен пытается покончить с собой; после этого Кейн отказывается от попыток сделать из нее певицу. Они поселяются в уединении в только что отстроенном, огромном и мрачном поместье «Занаду». Сьюзен снова и снова собирает гигантский паззл. Невероятный по пышности пикник на берегу моря лишь добавляет мрачности обстановке. Супруги ссорятся. Сьюзен пакует чемоданы.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Слова «бутон розы» ничего не говорят Сьюзен. Она советует Томпсону обратиться к Реймонду, мажордому «Занаду», 11 лет проведшему на службе у Кейна. Реймонд соглашается говорить за вознаграждение в 1000 долларов.

   6-й ФЛЭШБЕК. После ухода Сьюзен, Кейн громит мебель в ее комнате, а затем, держа в руке хрустальный шар, шепчет слова «бутон розы».

   НАШЕ ВРЕМЯ. Больше мажордому нечего сказать о «бутоне розы». Фотографы во всех возможных ракурсах делают снимки поместья и огромных коллекций Кейна. Горы рухляди отправляются в огонь: мелькают в пламени и санки маленького Чарлза, на которых видна надпись, не замеченная никем, кроме их владельца: «Rosebud». На ограде «Занаду» по-прежнему висит табличка с надписью «Вход воспрещен».

   ► Сразу после выхода на экраны и в 1-е послевоенные годы фильм произвел настолько сильное впечатление, что немедленно занял место в списках величайших фильмов за всю историю кинематографа, составляемых историками, критиками и простыми киноманами (это место он занимает и по сей день). В недавно вышедшей в свет книге Джона Кобала «Сто лучших фильмов» (John Kobal. The Top 100 Movies, London. Pavilion Books, 1989), куда включены 80 списков фильмов со всего мира, Гражданин Кейн занимает 1-ю позицию. Немалая - и, без сомнения, важнейшая - доля его оригинальности присутствовала уже на бумаге задолго до 1-го съемочного дня. Она связана с сюжетной конструкцией фильма, содержащей в себе как минимум 3 новаторских элемента. Прежде всего, фильм открывается кратким экскурсом или оглавлением в виде кинохроники, где пересказываются основные вехи жизни и карьеры Кейна. Таким образом, в самом начале намечаются главные этапы, по которым в дальнейшем будет развиваться сюжет. Это абсолютно оригинальный прием: нам не известны другие фильмы, которые бы предварялись подобным вступлением. 2-й новаторский элемент: систематическое и неоднократное использование флэшбеков, придающее Гражданину Кейну структуру фильма-расследования. Флэшбеки связаны с 5 различными рассказчиками, с которыми общается ведущий расследование журналист. Один рассказчик - опекун Кейна Фетчер - поначалу вступает в действие лишь заочно, как автор читаемых журналистом мемуаров; однако в других частях фильма мы наблюдаем его во плоти. Неожиданный поворот, подстегивающий любопытство зрителя: 1-й же человек, к которому обращается за помощью журналист (Сьюзен Александер), отказывается с ним разговаривать: ее рассказ окажется лишь 5-м из 6 флэшбеков. Хотя фильм Уэллса является далеко не 1-м случаем применения флэшбеков (истории кино известны такие яркие примеры, как фильм Уильяма Хауарда Власть и слава, The Power and the Glory, 1933 по сценарию Престона Стёрджеса, структурой и содержанием напоминающий Гражданина Кейна, и фильм Марселя Карне День начинается, Le Jour se lève), он становится важнейшим этапом в истории этого приема. 3-й новаторский элемент: при том что большинство сцен и эпизодов в различных флэшбеках дополняют друг друга в описании происходящих событий (что совершенно нормально), некоторые дублируют одно и то же событие, показывая его с разных точек зрения. Например, премьера «Саламбо» показана дважды: в пересказе Лиланда (4-й флэшбек) и в пересказе Сьюзен (5-й флэшбек). Повтор одного события в прошлом с разных точек зрения в данном случае, несомненно, используется в кинематографе впервые, хотя с тех пор вошло в обиход: упомянем лишь самые прославленные примеры - Расёмон, Rashomon, целиком основанный на этом приеме, и Босоногая графиня, The Barefoot Contessa.

   Однако новаторская конструкция Гражданина Кейна все же не безупречна ни с точки зрения цельности, ни с точки зрения равновесия между частями. Показывая своего героя исключительно через свидетельства, письменные воспоминания и кадры кинохроники, Уэллс сам отрекается от этого приема и превращается в рассказчика-демиурга, впрямую раскрывая зрителю в последнем эпизоде значение слов «бутон розы». С другой стороны, описание Кейна как неудавшегося Пигмалиона (в отношениях co 2-й женой) принимает такое большое значение, что существенно принижает описание других сторон его жизни. Как бы то ни было, конструкция фильма произвела сильное впечатление на зрителей и критиков. Можно предположить, что впечатление было усилено тем фактом, что главный герой, чей портрет служит основой фильму, вовсе не соответствует его (фильма) структурной премудрости: ему просто-напросто не хватает содержания. В этом смысле фильм значительно уступает своей репутации. В истории кинематографа Кейн - самый яркий пример того, что называют «испанской харчевней» (***) (в худшем смысле слова). Он - мыльный пузырь, пустая оболочка, получающая наполнение лишь благодаря 2 внешним факторам. 1-й фактор - его прототип (Уильям Рэндолф Хёрст), магнат прессы и известный манипулятор общественным мнением, фигура которого придает Кейну определенное социологическое значение: даже при том, что Хёрст - не единственный прототип (также в этой связи упоминаются Бэзил Захарофф, Хауард Хьюз и др.), в его биографии достаточно совпадений с биографией Кейна, чтобы рассматривать Кейна как экранное воплощение Хёрста. 2-й фактор - схожесть персонажа с самим Уэллсом: мегаломания, постоянная тяга к самоутверждению и т. д.

   С точки зрения драматургии, самым крупным достижением Уэллса можно назвать то, что ему удалось вызвать у публики сочувствие к этому баловню судьбы - то сочувствие, которое обычно она испытывает к неудачникам. (Отметим, что и сам фильм, подобно Кейну, несмотря на успех у публики, потерпел финансовый крах и стал прибыльным лишь после серии повторных прокатов.) Некоторые, подобно Сартру в знаменитой статье в журнале «L'Ecran francais» (1 августа 1945 г.), критиковали фильм за излишнюю интеллектуализацию и эстетство, однако их реакцию надо рассматривать в связи с парадоксальной блеклостью центрального персонажа. В самом деле, Кейн как персонаж почти полностью лишен художественного и психологического наполнения. Вся его сила - в мифе вокруг него, что превращает его в колосса на глиняных ногах. Позднее Уэллс воплотит на экране гораздо более глубоких персонажей: например, Аркадина в Мистере Аркадине, Mr. Arkadin и полицейского Куинлана в Печати зла, Touch of Evil.

   С визуальной точки зрения, Гражданин Кейн использует набор приемов (короткий фокус, съемки с верхней и нижней точек, присутствие в кадре потолка, предметы на границе кадра и т. д.), придуманные до Уэллса, но превращенные им в элементы уникального барочно-риторического стиля. Здесь уместно задать 2 вопроса. Действительно ли Гражданин Кейн - революционный фильм? Действительно ли это фильм модернистский? Стереотипы, распространенные у большинства историков кино, навязывают нам утвердительный ответ: но пойти у них на поводу означало бы судить второпях. Слишком заметно в стилистике Уэллса наследие прошлого: влияние экспрессионизма ощущается в декорациях, освещении и схематизме некоторых второстепенных персонажей, что еще более подчеркивает посредственная игра актрис (хотя исполнители мужских ролей превосходны); влияние русского кино - в аналитическом и произвольном дроблении сюжетной конструкции (никогда прежде не применявшемся так широко). В этом отношении, возвращаясь к русским первоисточникам, Гражданин Кейн кажется полной противоположностью модернизму, ведь модернистский кинематограф (Ланг, Мидзогути, Преминджер), напротив, тяготеет к синтезу и монолитности, пытаясь сделать максимально незаметными присутствие и роль монтажа, и стремится к неосуществимому идеалу; фильму из 1 длинного плана. Таким образом, Уэллс произвел революцию лишь в отношении некоторых голливудских устоев. Остается вопрос глубины кадра и ее применения в длинных планах: эта стилистическая фигура служит одной из основ модернистского кино и применяется Уэллсом. Однако он использует глубину кадра настолько демонстративно, что она слишком бросается в глаза, не обладая при этом большим смысловым наполнением, нежели ряд обычных планов. Что касается знаменитого кадра, в котором Кейн застает Сьюзен за попыткой суицида (с пузырьком и стаканом на 1-м плане) и который считается идеальным примером длинного плана с глубиной кадра, он далек от реалистичного, глобального, синтетического, всеобъемлющего использования кинематографического пространства, поскольку достигнут, как это известно сегодня, при помощи хитрой технической уловки. Сначала кадр был снят с наведением фокуса на освещенный передний план, а задний план был погружен в темноту и невидим. Затем пленку отмотали назад и сняли тот же кадр заново, затемнив передний план и наведя фокус на задний. В этом случае Уэллс предстает таким же несравненным манипулятором и фокусником, как и Кейн: и главными жертвами манипуляций становятся его почитатели, и в 1-ю очередь - Андре Базен. Назвав режиссерскую манеру в этом кадре «естественной», Базен делает более общий вывод о «реализме» подобного монтажа. «Реализм в какой-то степени онтологический, - пишет он, - вновь наделяющий декорации и предметы плотностью бытия, весом присутствия: реализм драматический, отказывающийся отделять актера от декораций, передний план от заднего; реализм психологический, ставящий зрителя в подлинные условия восприятия, которое никогда не бывает определено заранее», (см. Andre Bazin, Orson Welles, Editions du Cerf, 1972, Ramsay 1988). Во всех 3 областях, упомянутых Базеном, этот так называемый «реализм» является лишь продуктом манипуляций Уэллса, пытающегося втиснуть реальность в кадр, неестественность, обездвиженность и неловкость которого бросаются в глаза, даже если не знать историю его создания. Заблуждением становятся любые разговоры о реализме (тем более - онтологическом) применительно к Уэллсу, который так радикально отходит от него по своей барочной природе, по своему призванию иллюзиониста и мастера технических фокусов, по страсти к переодеванию, гриму и парикам. Кстати, парики в Гражданине Кейн, вызывают особо отталкивающее впечатление, хотя они и необходимы, раз уж 25-летний Уэллс играет человека в возрасте от 26 до 70 лет. Сартр писал: «Все в этом фильме проанализировано, препарировано, представлено в продуманном порядке: иллюзия беспорядка служит лишь подчинением порядка событий порядку причин: все безжизненно. Технические новшества фильма изобретены не для того, чтобы оживить его. Встречаются примеры великолепной операторской работы… Но слишком часто возникает впечатление, что изображение ставится превыше всего: нас заваливают перегруженными, неестественными и вымученными кадрами. То же бывает и в романах, когда на первый план выдвигается стиль, а персонажи настолько блеклы, что забываются через мгновение». (Этот текст включен в великолепный труд Оливье Барро [Olivier Barrot, L'Ecran francais, 1943–1953, histoire d'un journal et d'une epoque. Les Editeurs Francais Reunis, 1979]).

   Последний вопрос: действительно ли Гражданин Кейн оказал решающее влияние на эволюцию кинорежиссуры? Многие историки и на этот вопрос отвечают утвердительно, иногда впадая при этом в крайности на грани бреда. С эстетической точки зрения влияние этого фильма можно ограничить жанровыми рамками нуара - благодаря конструкции фильма-расследования и теме ностальгии по детству как по утраченному раю, которую символизирует пароль «бутон розы». Не случайно Роберт Оттосон в предисловии к «Справочнику по американскому нуару, 1940–1950» (Robert Ottoson, Reference Guide to the American Film Noir 1940–1950, Scarecrow Press, 1981) называет появление Гражданина Кейна среди 8 главных факторов, предопределивших рождение жанра (после немецкого экспрессионизма; французского поэтического реализма; «крутых» детективных романов; возвращения послевоенного кинематографа в студийные экстерьеры ради экономии средств; атмосферы отчаяния, порожденной войной и сложностями в приспособлении ветеранов войны к мирной жизни; возросшего интереса к Фрейду и психоанализу; и, наконец, итальянского неореализма). Поскольку Уэллс, по своей сути, являлся барочным режиссером, его влияние было весьма ограниченным: стиль барокко всегда занимал мизерные позиции в голливудском и мировом кино. Помимо непосредственного влияния на некоторых скромных мастеров, вращавшихся в его орбите (Ричард Уилсон, Пол Уэндкос), Уэллс в некоторой мере наложил отпечаток па творчество нового поколения американских режиссеров 50-х гг.: Олдрича (в особенности - на его фильм Целуй меня до смерти, Kiss Me Deadly), Николаса Рея и Фуллера. Но несомненно решающее влияние Гражданин Кейн оказал на взгляд публики, киноманов и начинающих кинематографистов на сам кинематограф и на место режиссера в творчестве. Отказываясь от роли «серого кардинала», будучи, напротив, человеком крайне амбициозным, постоянно ищущим повод доказать другим свою гениальность, Уэллс стал в глазах многих наглядным символом авторского режиссера.

   Могло ли это случиться, не займи он в пространстве собственного фильма место исполнителя главной роли? 25-летний молодой человек, успевший попробовать себя на поприще художника, журналиста, актера, театрального режиссера и радиоведущего, для своего 1-го фильма добился от компании «RKO» огромного бюджета и полной свободы, включая контроль над финальной стадией монтажа (высшая привилегия). Таким образом, Гражданин Keйн стал сенсацией еще до начала съемок. Дело довершил выдающийся талант Уэллса в области саморекламы, так восхищавший режиссеров французской новой волны. Дошло до того, что за прошедшие 30 лет почти напрочь забыт выдающийся вклад соавтора сценария - блистательного Германа Дж. Манкивица, который настолько заслонял своего младшего брата Джозефа Л. Манкивица, что Джозеф однажды сказал: «Я знаю, что будет написано на моей могиле: Здесь покоится Герм… то есть Джо Манкивиц». Авторство большей части содержания и структуры фильма (в том числе - бессмертного «бутона розы») целиком принадлежит Герману Дж. Манкивицу, написавшему в одиночку две 1-е версии сценария. (Также не стоит недооценивать вклад оператора-постановщика Грегга Тоуленда и композитора Бернарда Херрманна, хотя работа последнего здесь выглядит лишь бледным наброском к той музыке, что он будет писать впоследствии для Манкивица или Хичкока). В заключение можно сделать вывод, что Гражданин Кейн оказался более важен для истории кинокритики, чем для самого искусства кино. Гражданин Кейн научил многих зрителей внимательнее смотреть кино и иначе оценивать значение режиссера в коллективном труде по созданию фильма. Естественно, этому зрители могли научиться и без него. Однако вопреки утверждениям некоторых о том, что своим фильмом Уэллс кардинально изменил статус режиссера в Голливуде, большинство величайших голливудских мастеров (Ланг, Уолш, Турнёр, Сёрк и др.) - за исключением разве что Хичкока, Форда и некоторых других - после Уэллса (как и до него) предпочитали оставаться в тени. В большинстве случаев такое положение дел их устраивало. Разве им нужен был Уэллс, чтобы проявить себя?

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene», № 11 (1962). «Книга Гражданина Кейна» (The Citizen Kane Book, Boston, Little, Brown, 1971) содержит режиссерский сценарий и тщательную раскадровку фильма. Полин Кейл в своей знаменитой статье («Raising Каnе») приписывает авторство большей части сценария Герману Манкивицу. Ее позиция, несомненно, не лишена преувеличений, однако достойна того, чтобы вызвать дискуссию по этому поводу: Также см, Robert L. Carringer. The Making of Citizen Kane, London. John Murray. 1985 - детальное исследование создания фильма с различных точек зрения. Подлинные документы (в т. ч. фотосъемка сцены в публичном доме, позднее замененной на банкет в редакции «Инкуайрера» с участием танцовщиц из мюзик-холла). О создании сценария см. Richard Meryman, The Wit, World and Life of Herman Mankiewicz, New York, William Morrow, 1978. Автор этой биографии утверждает, что обнаружил прообраз санок Кейна: велосипед, в детстве принадлежавший Манкивицу. «Его у него украли, но, поскольку он плохо себя вел, в наказание новый так и не купили. Велосипед стал для Германа символом обиды, причиненной ему отцом-пруссаком, и нехватки любви, которую он ощущал все свое детство». Опираясь на слова многих свидетелей, в том числе - ассистента Уэллса, автор также утверждает, что Уэллс использовал все доступные средства, чтобы заставить Манкивица снять с титров свою фамилию как автора сценария.

   ***

   --- «Испанская харчевня» (l'auberge espagnole) - во фр. языке устойчивое выражение, обозначающее место, где можно есть лишь ту еду что приносишь с собой. И данном контексте оно означает понятие, которое каждый интерпретатор наполняет тем смыслом, каким пожелает.

  Паутина

   1955 - США (124 мин)

     Произв. MGM (Джон Хаусмен)

     Реж. ВИНСЕНТ MИННЕЛЛИ

     Сцен. Джон Пэкстон по одноименному роману Уильяма Гибсона

     Опер. Джордж Фолси (Easlmancolor, Cinemascope)

     Муз. Леонард Розенмен

     В ролях Ричард Уидмарк (доктор Стюарт Макайвер), Лорен Бэколл (Мег Фаверсен Райнхарт), Шарль Буайе (д-р Даглас Н. Деванал), Глория Грэм (Кэрен Макивер), Лиллиан Гиш (Виктория Инч), Джон Керр (Стивен У. Холт), Сьюзен Стрэсбёрг (Сью Бретт), Оскар Левант (мистер Капп), Фей Рей (Эдна Деванал).

   В американской психиатрической клинике 3 партии образуются вокруг одной проблемы, которая в любом другом месте могла бы показаться пустячной, однако здесь занимает умы всех обитателей: в читальном зале требуется заменить шторы. Д-р Мег Фаверсен Райнхарт предлагает поручить пациенту Стивену Холту, молодому художнику, перенесшему в детстве тяжелую травму, нарисовать эскизы новых штор. Стивен думает изобразить на шторах сцены и персонажей из жизни клиники. Его лечащий врач д-р Макайвер, видит в этом превосходную терапию, и Комитет пациентов одобряет проект. Завхоз клиники Виктория Инч, агрессивная и дотошная старая дева, считает, что внутреннее убранство заведения - исключительно ее епархия, и пытается передать заказ обычному поставщику. На ее стороне - д-р Деванал, блестящий врач и основатель клиники, который в последнее время опустил руки и удалился от мира: он пьет, волочится за женщинами и поддерживает немного жалкий образ старого ловеласа. Супруга Макайвера Кэрен заказала ткань в Чикаго; тем самым она хочет приблизиться к мужу, который с головой ушел в работу и стал забывать о ней. Кэрен позволяет Деваналу ухаживать за ней, надеясь на его поддержку.

   Макайвер объясняется напрямик с Викторией Инч и сообщает ей, что по контракту он является единоличным управляющим клиники (Деванал никогда это не афишировал). Мисс Инч находит Деванала и не скрывает своего презрения к нему. Тот немедленно диктует записку, одобряющую выбор завхоза, и это известие вызывает 1-й приступ у Стивена, который хочет уничтожить свои эскизы. Макайвер успокаивает его и отменяет указ Деванала: шторы будут разработаны, согласно желанию пациентов. Сам же Деванал, совершив столь волевой поступок, тут же укрылся в отеле с запасом виски и любовницей-секретаршей.

   Узнав, что муж провел вечер в обществе Мэг, Кэрен контратакует: срывает шторы в читальном зале и заменяет их своими. У Стивена начинается 2-й приступ, гораздо серьезнее 1-го; он бежит к реке. Все думают, что он утонул; на дне реки ищут его тело. На совете администрации Виктория, перешедшая на сторону Макайвера, подчиняется ему и отзывает рапорт против Деванала. Но последний представляет совету заявление о своей отставке. Макайвер, не забывая о самокритике, защищает свою программу предоставления автономии пациентам. Он проводит долгий и откровенный разговор с женой. Вдвоем они находят в гараже обессиленного Стивена, который не решился покончить с собой. Потрясение от последних событий, кажется, подтолкнуло его на путь к выздоровлению. Он засыпает на диване в квартире Макайверов, и накрывается старыми шторами вместо одеяла.

   ► Фильм представляет собой необычное переплетение персонажей и ситуаций, как на уровне сценарной конструкции (параллельные линии, тонко увязанные одна с другой), так и непосредственно на уровне постановки. Миннелли великолепно использует широкий формат, размещая в его границах по 10 персонажей одновременно, создает сильные парные сцены, тщательно шлифует столь любимые им планы героев, когда они остаются наедине с камерой после групповой сцены или разговора тет-а-тет. Этот взрослый и модернистский фильм без каких-либо ораторских приемов располагает на одном уровне врачей (и их окружение) и больных. У каждого есть кризисные моменты, страдания и срывы, при которых отношения с другими кажется пыткой. Для Миннелли адаптация к миру и людям никогда не бывает стихийной, лишенной конфликтов. Сразу видно, до какой степени подходил ему этот психиатрический сюжет. Паутина - один из тех фильмов-откровений, что периодически возникали в карьере крупнейших голливудских режиссеров. Темы и ситуации, ранее выражавшиеся лишь намеками, скрывавшиеся в навязанных жанрах и системах координат, внезапно выходят на поверхность, как будто режиссер вдруг решил (или нашел возможность) высказаться начистоту о самом сокровенном. Неприспособленность к миру очевидно, ключевая тема в творчестве Миннелли и важнейшая проблема его персонажей, показанных в этом фильме почти по-бальзаковски содержательно и проникновенно. По мнению автора, единственное средство бороться с этой неприспособленностью - творчество. Не так важно, насколько высок уровень творчества. Часто оно нужно затем, чтобы создать гармоничную и выразительную среду вокруг отдельного человека или сообщества. Те, кто сойдут со своего творческого пути или никогда не найдут его, рискуют навсегда остаться неприспособленными. Но Миннелли не осуждает персонажей, наделены ли они творческой жилкой или нет, и, хотя его талант может быть жесток в своей разоблачительной силе, жестокость всегда компенсируется скрытым и внимательным сочувствием, которое замечательно передает эта картина.

  Конец дня

   1938 - Франция (108 мин)

     Произв. Regina

     Реж. ЖЮЛЬЕН ДЮВИВЬЕ

     Сцен. Шарль Спак, Жюльен Дювивье

     Опер. Кристиан Матра, Арман Тирар, Робер Жюйар, Эрнест Бурро

     Муз. Морис Жобер

     В ролях Луи Жуве (Сен-Клер), Виктор Франсен (Марни), Мишель Симон (Кабриссад), Мадлен Озрэ (Жаннетт), Габриэль Дорзиа (мадам Шабер), Сильви (мадам Филемон), Франсуа Перье (журналист), Гастон Модо (хозяин бистро), Габриэль Фонтан (мадам Жамбаж), Жан Жоффр (мсье Филемон), Габи Андрё (Даниэль), Мари-Элен Дасте (Адель), Артюр Девер (режиссер), Пьер Манье (мсье Ларош).

   В аббатстве Сен-Жан-Ля-Ривьер, приюте для престарелых актеров (не знающих, что их общему дому грозит закрытие), изводят друг друга 3 пожилых жильца: Рафаэль Сен-Клер, старый красавец, когда-то обласканный славой и женщинами, а ныне растративший состояние на азартные игры и любовные похождения; Жиль Марни, актер амбициозный и уважаемый собратьями, но никогда не знавший успеха (его жена ушла от него к Сен-Клеру и погибла на охоте; ее смерть была похожа на самоубийство, и эта тайна до сих пор преследует Марни); и, наконец, Кабриссад, затейник и шутник, любящий при случае приврать, всю жизнь просидевший в дублерах. Марни - его главный мучитель - презирает Кабриссада. В отместку Кабриссад каждый день изобретает новые каверзы и однажды зачитывает вслух некролог Марни, по ошибке напечатанный в местной газете.

   Сен-Клер уезжает из приюта, получив в наследство кольцо, когда-то подаренное им очередной даме сердца; вскоре он возвращается, проигравшись в пух и прах в Монте-Карло. Желая всем доказать, что он по-прежнему знатный сердцеед (одна особенно ядовитая пансионерка оглашает публично, что он сам шлет на свое имя старые любовные письма), Сен-Клер с дьявольской жестокостью толкает на самоубийство романтичную официантку из соседнего кафе, влюбившуюся в него. Марни не дает девушке покончить с собой, а Сен-Клер сходит с ума, возомнив себя Дон Жуаном.

   Незадолго до этого знаменитые парижские актеры дают в стенах приюта спектакль по пьесе Эдмона Ростана «Орленок» в пользу аббатства. Выручка от представления позволит руководству спасти учреждение. Один актер не успевает приехать вовремя, и Марни упрашивают выйти на сцену в роли Фламбо. Этой роли Кабриссад тщетно ждал всю свою жизнь. Он умоляет Марни уступить роль ему. Марни отказывается и снова повторяет Кабриссаду, что тот лишен даже капли таланта. Старики обмениваются оскорблениями и переходят к рукоприкладству. Марни падает. Кабриссад надевает его костюм и выходит на сцену. Но он слишком взволнован встречей с публикой и новостью о помолвке и отъезде юного скаута, заменявшего ему сына. Кабриссад не может вымолвить ни слова. Занавес опускают. Кабриссад повторяет только одно: «Я стар». В своей комнате он падает и умирает. Выясняется, что он сам написал свою надгробную речь, в которой осыпал себя дифирамбами. Марни приглашают прочесть эту речь. Он прерывает чтение над могилой, отказываясь поручиться за текст, который считает чересчур лживым. Тем не менее, он воздает должное любви к театру, которую всегда испытывал старый актер.

   ► Шедевр, характерный для того довольно короткого периода в истории французского кино в конце 1930-х гг., когда оно было, возможно, лучшим в мире. «Литература ожесточает», написал как-то Сент-Бёв про писателей. По мнению Дювивье, то же происходит и с профессией актера. В этот конец дня, пугающий и мучительный, несколько персонажей, чудовищные в своем эгоизме (Жуве), непримиримости (Франсен), фальшивом добродушии (Симон), продолжают враждовать даже за порогом смерти. Их борьба выражает одновременно 2 темы: жестокий эгоцентризм актеров, старение - еще более невыносимое для этих вечных избалованных детей. Где люди, обуреваемые страстной злобой, текущей у них в крови, ведут схватку между собой и с пьянящей усладой разрушают себя и других - там начинается территория фильмов Дювивье.

   Мастерский сценарий Шарля Спака оживляет полусотню персонажей; каждый за несколько кадров становится узнаваем и незабываем, и дает режиссеру возможность снять выдающуюся серию коротких актерских бенефисов. Корни успеха фильма - в том щемящем чувстве, которое остается от этого нагромождения злобных и низменных чувств. Частично оно вызвано силой и прямотой этих чувств; мрачность Дювивье, в отличие от мрачности Клузо, не имеет ни беспокойной, ни двойственной природы; в ней есть нечто абсолютное. В равной степени это ощущение связано с тем, что в основной теме фильма сохраняется позитив. Эта тема ясно выражена в последней сцене; страстная любовь к театру, ради которой каждый присутствующий готов навлечь на себя проклятие.

 Знакомьтесь, Джон Доу

   1941 – США (125 мин)

     Произв. Warner (Фрэнк Капра)

     Реж. ФРЭНК КАПРА

     Сцен. Роберт Рискин по рассказу Ричарда Коннелла «Репутация» (A Reputation) из сборника «Обезьяны и ангелы» (Apes and Angels) и его адаптации Джо Сверлингом и Робертом Преснеллом

     Опер. Джордж Барнз

     Муз. Дмитрий Тёмкин

     В ролях Гэри Купер («Длинный» Джон Уиллоуби, он же Джон Доу), Барбара Стэнуик (Энн Митчелл), Эдвард Арнолд (Д.Б. Нортон), Уолтер Бреннан (полковник), Джеймс Глисон (Генри Коннелл), Ирвинг Бэйкон (Бини), Спринг Байингтон (миссис Митчелл), Джин Локхарт (мэр Ловетт).

   Журналист, которому грозит увольнение после того, как у газеты сменился владелец, публикует в своей последней передовице вымышленное письмо, выдавая его за подлинное. Оно якобы написано от имени читателя, удрученного нынешним состоянием мира и заявляющего, что он покончит с собой в новогоднюю ночь. Письмо, подписанное неким Джоном Доу, вызывает такой отклик среди читателей, что владельцы газеты вновь берут на работу журналиста и вынуждены теперь найти человека, который бы мог выдать себя за автора письма. Выбор падает на безработного по имени Джон Уиллоуби, который за немалое вознаграждение должен играть эту роль на публике, читать все, что пишет о нем журналист, и т. д. Джон быстро понимает, что новое положение ему вовсе не по душе, и возвращается к прежней бродячей жизни в компании старого друга. Журналист находит его и уговаривает вновь стать Джоном Доу – среднестатистическим человеком, символом надежд для Америки. В самом деле, по наущению нового владельца газеты Нортона по всей стране начинают возникать многочисленные «клубы Джона Доу», проповедующие взаимопонимание между людьми. Уиллоуби соглашается, затем втягивается в игру. Но когда он узнает, что на самом деле клубы нужны лишь для того, чтобы поддерживать фашистские амбиции Нортона, выдвигающего свою кандидатуру на президентских выборах, он собирается рассказать правду в длинной речи на съезде клубов. Нортон прилагает все усилия, чтобы опередить Джона и подорвать его репутацию, раскрыв толпе, что он не был автором письма. Уиллоуби принимает решение покончить с собой, как и воображаемый автор письма. Однако журналист и многочисленные члены клубов смогут сто переубедить.

   ► Учитывая невероятно оригинальную завязку и те ожидания, которые она вызывает у зрителя, развитие фильма несколько разочаровывает. Причин тому множество. С одной стороны, обилие диалогов и монологов смутного и абстрактного содержания отяжеляют и тормозят действие (и все же отметим как исключение восхитительную программную речь друга главного героя, сыгранного Уолтером Бреннаном, который бичует ту дьявольскую западню и тот мерзкий источник отчуждения, каковыми становится в современном обществе простой факт владения автомобилем). С другой стороны, чрезмерная пассивность героя не дает действию обрести динамизм и бодрящий юмор лучших фильмов Капры. И все же фильм местами захватывает, а его герой, носитель идеалистических воззрений – певец утопии, основанной на доброй воле людей всего мира, – прекрасно вписывается в великую американскую мечту, которая была самым мощным источником вдохновения для добрых картин Капры во все периоды его режиссерской карьеры. Отметим, что, хотя в Знакомьтесь, Джон Доу заметна некоторая неуклюжесть, этот фильм, с другой стороны, совершенно лишен той хитрой расчетливости, которая иногда кладет тень даже на самые знаменитые картины Капры.